Форум » Видео и аудио » Оксана » Ответить
Оксана
Петя: новый рассказик https://cloud.mail.ru/public/12nD/cQLuhFexT
Ответов - 2
Subnick: Супер, очень круто, очень понравилось, очень возбуждающее прочтение
Петя: Оксана стоит в ванне, поставив ладони на настенный кафель и наклонив голову вниз. Мои руки скользят по её телу, намыливая каждый кусочек кожи, каждый изгиб. В воздухе разлит аромат столь любимого ею бананового геля. Она поворачивается, берет флакон, выдавливает себе в ладонь немножко моющей субстанции и намыливает меня между ног, отчего я чувствую слабость в ногах и чуть нагибаюсь вперед. Два месяца назад, когда я ещё мог называть себя мужчиной, я бы умер от возбуждения… Два месяца прошло с тех пор, как я стал другим. Всего-то какие-то сто грамм отсутствующей плоти – и я уже совершенно другой человек. Вопрос лишь в том, в каком месте эта плоть отсутствует. В моем случае в том самом – между ног. Самое сокровенное, самое интимное место для любого мужчины было у меня вычищено, можно сказать, до блеска, и теперь ладонь Оксаны скользила по моей промежности, не встречая никакого сопротивления… Эти сто грамм висящей плоти, которые, собственно говоря, и делали меня мужчиной, были аккуратно и нежно ампутированы, после чего я стал испытывать невиданную доселе легкость в теле и голове. Может, Оксана была права, когда говорила, что яйца тянут меня вниз и мешают думать? Мою готовность отдать ей своемужское достоинство она приняла с радостью и изъявила желание получить от меня такой подарок. "Что может быть лучше, чем мужчина, отдавший женщине свою мужественность?", говорила она мне, разглядывая мои причиндалы, пока я готовил ей еду. Я нарезал ей овощи для салата, стоя совершенно голым, а она ощупывала мою отвисшую мошонку. "Хочу забрать то, что делает тебя мужчиной. Ты же отдашь мне свои гениталии? Сделай такой подарок своей госпоже" – бормотала она. Надо же, всего через месяц после того, как я назвал её своей госпожой, Оксана стала требовать таких приношений с моей стороны. Я был не против. Я ложился на пол, ощущая спиной мягкую ворсистость ковра и раздвигая ноги, а она пальцами ног давила мне яйца с членом, мяла их и приговаривала: - Подари их мне. И мошонку и член. Зачем тебе мошонка? За бабами бегать? Я твоя госпожа, и нехрен на сторону смотреть… Яйца под нож – и будешь только мой. Мой котик… Хочешь быть моим домашним котиком? Тогда забудь о кошечках. У моего кота ни кошечек ни яичек быть не может. И пипки тоже… Только кастрат, только евнух. Перетянем тебе яйца, отрежем и ты мой домашний кастрат. Яйца в баночку, мне хорошо, а у тебя сразу облегчение наступит. А потом и член туда же – под ножик и в банку. Зачем тебе вялый отросток? Без яиц-то он сразу обвиснет. Тебе такой не нужен, а мне приятно… Хочешь стать моим евнухом? Хочешь облизывать мои ноги в качестве евнуха, мыть меня, сосать мне клитор, смотреть на меня как евнух? Хочешь стать кастратом при моей пизде? Я знаю, что хочешь… Только снизу тебя почикаю, чтоб с женщинами больше не мог. Хочу отрезать тебе и член и яйца, чтобы не мужчина был, чтобы совсем ничего не мог, чтобы ничего между ног не носил. Будь моим кастратом… О, эти пальчики ног, вдавливающие мои яички в пол! Мне хотелось быть растоптанными ими, раздавленным, хотелось уменьшиться до размеров мошонки и ощутить на себе целиком тяжесть её ножки. А потом она наклонялась и сжимала мою мошонку в ладони: - Скажи "Госпожа, кастрируйте меня" - Кастрируйте меня, госпожа – повторял я покорным голосом, представляя, как она вытягивает мне семенники, выкручивает их, а я визжу тонким голоском. - А теперь проси сделать тебе кастрацию под ноль. - Госпожа, проведите мне кастрацию. Хочу быть Вашим евнухом. Отрежьте мне мужскую силу, сделайте меня неспоособным к ебле. Заберите мои яйца с хуем. Подарите мне кастрацию. Оксана хихикала, слушая всё это, а я представлял, как она удаляет мое хозяйство, а я потом хожу с непривычной пустотой между ног. Мое давнее сексуальное желание принадлежать женщине целиком, пожертвовать ей свои гениталии, было близко к осуществлению. Да, я много лет боролся с ним, но не теперь. Вот уж не думал, что когда-нибудь встречу женщину, которой захочется получить такой подарок… Долго уговаривать Оксану не пришлось. Я помню, как она, ни о чем заранее не предупредив, принесла купленный в аптеке чистый спирт, который было не так-то просто достать, формалин, склянку с резиновой пробкой для хранения органических материалов и несколько упаковок ампул лидокаина. Настроена она была решительно. - Будешь у меня в баночке храниться. – постучала она по ней пальцем, поставив на полочку в шкафу. С кресла мяукнул её толстый кот, чьи мешочки уже давно опустели по воле хозяйки. Я посмотрел на него: тоже таким стану. Оксана ушла в ванную, включила там, как обычно, горячую воду, чтобы было тепло, и минут через десять вернулась совершенно голая. Мой хуй затвердел и стал подрагивать от возбуждения. Она повелела мне опуститься на колени на мягкий ковер и приказала сосать ей клитор. - В последний раз мне пизду как мужик лижешь. Потом будешь как евнух лизать. Я дрочил свой член, оттягивая кожу с головки и всасывал в свой рот кусочки чувствительной женской плоти, сжимая их губами. Оксана тихо издавала стонущие звуки. Потом отодвинула мне голову, приказала сесть на пол, раскинув ноги, и пальцами ног наступила мне на яйца в мошонке, вдавливая их в ковер. Я застонал. - Смотри на мою пизду. Я тебя кастрирую. Кастрирую! Яйца тебе вырежу и член укорочу, а ты потом без яиц и члена ходить будешь. Евнухом будешь. Толстый кастрат… О, у тебя хуй торчит, тебя это возбуждает, да? Хочется быть моим кастратом, да? Торчать у тебя потом ничего не будет. Станешь для баб совсем безвреден, нечем тебе будет тетечек любить. Органы тебе отрежу, и ты евнух. Мой евнух… У меня пизда сочная, а ты кастрат, и ничего не можешь, ничегошеньки. Убогий безъяйцевый евнух. О, как меня это заводило! И её тоже. Мы пошли в нагревшуюся ванную. Оксана сделала мне несколько уколов, от которых закружилась голова, и приказала сесть на деревянную подставку в ванне, на которую обычно она ставила таз с бельем. Потом села на корточки передо мной, голая, и пока я разглядывал её раскрытую розовую половую щель и сиськи, сделала мне быстро бритвой два надреза, которые я даже не почувствовал. На дно белой ванны закапала кровь из разрезов. - Яйца! – хихикнула она и вытащила на свет божий два окровавленных овальных органа, свесившихся на семенных канатиках прямо из разрезанной мошонки. Каждый из канатиков Оксана, закусив язык, перевязала хирургической нитью, сделала узелок, а потом прошептала: - Добро пожаловать в мои евнухи. И два взмаха приготовленного острого ножика решили судьбу моих яиц. Я даже вскрикнул, ибо испытал острую резь в животе, а потом увидел на дне ванны, у ног Оксаны, мои маленькие яички в луже крови, накапавшей из моей мошонки. Я подрагивал ногами, живот болел, а кастраторша разглядывала отрезанные шарики, эти жертвенные яички, взяв их потом в руку и промыв под струей льющейся теплой воды. Она смотрела на них с восхищением и даже благоговением, разглядывая каждую выпуклость и прожилку, затем перевела взгляд на мою пустую сморщинную мошонку и обвисший мягкий член. - Сдох твой хуй, да? Пипка вон болтается. Кое-как она вымыла и зашила мошонку, после чего я отправился отлеживаться. Яйца мои заняли предназначенное им место в баночке, а буквально через пару дней мое холощение закончилось отрезанием уже безжизненного члена, который после удаления яиц приобрел совершенную мягкость и даже некоторую синеватость. Оксана перевязала у основания мой хуй, обезболила его, положила на разделочную доску и поставила нож, а сама спросила: - Ты мне даришь свой член? - Да, забирайте его, госпожа – пролепетал я. А дальше несколько движений рукой – и вот я уже полный скопец. Измоего съежившегося члена вытекает кровь, а Оксана тем временем деловито обрабатывает мне место отрезания. Я смотрю на движения её рук, и чувствую головокружение. Доска лежит на стиральной машине, забрызганной кровью. Вместо хуя у меня плотная повязка из бинтов. Между ног у меня такое же ватное онемение как после удаления зуба у стоматолога, только вместо зуба мне выдернули член. Оксана помогает мне дойти до дивана, а я потом лежу в полудреме, слыша, как она шебуршится в ванной. Когда я очнусь, она мне, смеясь, покажет мой член, лежащий вместе с яйцами в плотно закрытой банке со спиртом. Надеюсь, они там не испортятся. "Если начнут портиться – засушу", говорит Оксана. Она мне что-то рассказывает про мешочки, в которых хранились высушенные гениталии евнухов, а я разглядываю её груди с большими сосками. В голове крутится только одна мысль: "У меня нет члена… У меня нет члена…" И яиц тоже… В мошонке у меня пусто, поэтому созерцание грудей не приводит к привычному возбуждению между ног. Оксана замечает, куда я смотрю, и трясет сиськами - Нравится, да? А потом сжимает мне сморщенную маленькую мошонку своей мягкой теплой ладонью. Я закрываю глаза и погружаюсь в сон… Сейчас, два месяца спустя, когда всё уже давно зажило, мой мешочек стал ещё меньше. Я мою Оксану в ванной, пока она стоит, положив руки на стенку и закрыв глаза. Мои ладони проникают во все складки её тела, в воздухе разлит аромат бананового геля, который она так любит, а между моих ног – лишь приятная пустота. Она намыливает мне промежность, отчего я изгибаюсь, а её ногти теребят мой пустой мешочек, в котором когда-то хранилась мужская сила. После процедуры омовения я вытираю её насухо толстым мягким теплым полотенцем с головы до ног. Скоро к ней пожалует гость – очередной ебарь, который будет трахать её, а я смотреть. Он придет не впервые, а потому не испытает шока, увидев голого евнуха. Хотя может и испытает, но виду не покажет. Когда я перестал быть мужчиной, Оксана сообщила, что хочет иногда приводить домой вот таких трахарей, а я должен смотреть. Её это неимоверно заводило, мне же такая игра постепенно тоже начала нравится, хотя я до сих пор не мог привыкнуть к тому, что её ебут незнакомцы. Это были неизвестные мужики, которых она приглашала обычно на один раз, не более. Я вытер её и ушел в свою комнату, закрыл дверь, а через некоторое время раздался звонок. Я слышу шум шагов в коридоре, какие-то разговоры, смех Оксаны, затем знакомую тишину, а потом – тихие стоны. Началось. Оксана не стесняется стонать, наоборот, она старается делать это как можно громче, чтобы я слышал. "Да! Да! Да!" – слышу я её вскрики. Я глажу себя совершенно голый, ощущая себя евнухом в гареме, наблюдающим за тем, как ебут наложницу. "Глубже! Глубже! О да!" А я евнух. Ей нравится кричать, нравится осознавать, что я её слышу. Сейчас она меня позовет. И да, через минуту раздается крик: - Кастрат! Кастрат! Я вскакаиваю с места и иду в их комнату. Мужик лежит на спине, закрыв глаза, он знает, что будет потом. Ему, конечно, неловко, но доступный секс перевешивает чувство стыда. Оксана договаривается с этими одноразовыми любовниками, что за ними будет наблюдать её личный евнух, и что это необходимое условие. Сейчас Оксана сидит на нем, раздвинув ноги и повернувшись грудью и лицом ко мне. Руками она упирается в его живот и приподнимается вверх на члене, потом опускается вниз. Я смотрю, как елдак погружается в её сочное влагалище. Завораживающее зрелище. Потом она взялась за член и снова приподнялась, вытащив из пизды головку и поласкав ею свою расщелину. Головка была надутая, багровая. Оксана присела и охнула, когда член снова погрузился внутрь. И снова привстала, показывая мне этот процесс во всех подробностях. Она посмотрела на мой пустой мешочек и спросила: - Ну как, кастрат, нравится? Смотри, какой член. И снова села на него, охнув. А затем задвигалась вверх и вниз, глядя на мое красное лицо, пока я теребил свой пустой мешочек и неотрывно смотрел, как этот елдак исчезает в её влагалище. - Ах… Хорошо-то как… Обожаю трахаться. А ты смотри, евнух. Смотри на мою пизду, кастрат… Петух кастрированный… Петух-евнух… О да… Евнух… Ты – евнух… Кастрат…Только и можешь, что смотреть. Безъяйцевый… Вынула тебе яйца, мошонку выпотрошила… Ах… Смотри, как меня членом ебут. Какой толстый… А у тебя, кастрата, члена нет. Отрезала тебе хуй с яйцами, чтоб ебаться ни с кем не мог. Я могу трахаться, а ты нет… Ах… Ничего не можешь, кастрированный. Смотри, как госпожу ебут. Моя пизда не для тебя, ты не мужик, бабу ублажить не можешь. Член тебе отрезала и всё… Как в гареме. Подрезала тебя под корешок. О да, я щаз кончу… Ах… Смотри, безмудый… Скопец… Жирный скопец… О, евнух! Кастрат… Кастрат… Кастрат! Она кончила с воплями, а потом сидела на члене, опустив голову с влажными волосами и тяжело дыша. Грудь её вздымалась в полумраке. Я держал свою ладонь у себя между ног, ощущая там жар. "Иди в комнату", пробормотала Оксана, "а я ещё поебусь". Я вышел, сел у себя на диван и продолжил гладить себе пустую промежность. Мои щеки горели. Раньше я бы просто подрочил, а теперь вместо похоти, которую олицетворял вставший член, я чувствовал приятное тепло, раскатывающееся по всему телу и пульсирующее между ног. Словно организм по привычке пытался найти уже отрезанные яйца. Глаза видели женскую выбритую пизду, посылали сигнал вниз, а внизу ничего не болтается… Дивное ощущение… За стенкой через некоторое время снова раздались глухие стоны. Я продолжал поглаживать свое тело. Скоро этот ебарь уйдет, Оксана придет ко мне, попросит сделать ей массаж ног и, как обычно, впадет в полудрему, когда мои руки станут разминать её тело. Я накрою её простыней, а сам пойду на кухню – готовить еду для моей госпожи.
полная версия страницы